Дневник, 6-8 октября 2017

Вся наша жизнь — смех и слёзы.

Накануне выходных подруга Таня прислала ссылку на интересное мероприятие. Мол, в субботу в парке Монрепо в Выборге соберутся эльфы и феи, а дети смогут пострелять из лука. В конце приписка — нужна регистрация. И дан электронный адрес.

Лёня запрыгал от радости.

Позвонила мужу — сможет ли он поехать с нами? Не может. Ну, ничего — поедем вдвоем.

Ах, да! Регистрация! Что писать? Дан только электронный адрес. Должно быть, регистрация в свободной форме.

Я написала:

«Добрый вечер!

Мы — Юлия Шоломова и восьмилетний сын Лёня Шоломов — планируем в субботу приехать в Монрепо.

Спасибо за внимание и всего доброго!»

Через некоторое время пришел ответ:

«Здравствуйте. Приезжайте, конечно :-) Ждем вас. 

P.S. Регистрация для посетителей не обязательна, регистрируются только торговцы, актеры и музыканты».

Я хохотала до слёз. Переслала мужу свою переписку с сайтом парка Монрепо — он тоже смеялся:

— Молодец! Царь, просто царь!

То есть открывают они письмо, ожидая торговцев, актеров и музыкантов, а там: «Мы, Юлия Шоломова… собираемся посетить…»

И ведь ответили как вежливо. Впрочем, не удержавшись от смайлика.

Перед сном читали с Лёней «На острове Сальткрока» Астрид Линдгрен. Снова смеялись, потому что как раз в этой главе Чёрвен пекла блины. А еще узнавали в поведении некоторых героев Лёню и радовались этому.

А после, уже засыпая, Лёня спросил:

— Мама, что такое омозолелость?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ну, помнишь, когда мы спросили у доктора про мой палец, то он сказал, что это просто омозолелость? Просто… У меня еще появились такие штуки. Раньше было две, а теперь пять.

Я схватила Лёнины руки и начала рассматривать. У врача мы были год назад в рамках осмотра перед первым классом. И, действительно, спросили, что это за странная мозоль, причем только на одном пальце. Доктор сказал — ерунда, просто мажьте кремом. И тут я обратила внимание, что те пальцы, где такие как бы мозоли, точнее огрубевшие участки, — отекли, выглядят толще, чем остальные, и кожа на них как будто плотнее. Три пальца на левой руке и один на правой.

— Это у тебя давно такие толстые пальчики?

— Где-то два года или дольше…

Я поцеловала Лёнины руки, погладила и пообещала, что мы обязательно обратимся к врачу и выясним, в чем дело.

Сын заснул, а я полезла в интернет — искать, к какому врачу обращаться с такими симптомами. Итак, отек, уплотнение кожи и огрубение отдельных участков… Лимфостаз! Он же — слоновость. Страшная болезнь. С жуткими прогнозами вплоть до летального исхода от сепсиса и саркомы. Причина в нарушении оттока лимфы.

Внутри всё перевернулось и разболелось. Бедный мой мальчик. Я больше никогда и ни за что не буду сердиться на тебя, не буду ворчать и ругаться, буду только любить и обнимать. Лишь вчера Лёня рассказывал, как однажды построит на необитаемом острове свой город, и там будут жить только добрые люди, и не будет машин, а только велосипеды и ролики, и не будет алкоголя и сигарет, а только полезные продукты… Какой уж тут теперь остров?

Пришел с работы муж, а я в слезах.

— Не волнуйся, на следующей неделе пойдете к врачу и всё выясните, — спокойно сказал он.

— До следующей недели я не доживу! Мы и так два года потеряли! И вообще, как ты можешь быть таким бесчувственным?

— Просто я не умею переживать без фактов.

— Я же тебе перечислила все факты! Отек, уплотнение, огрубение! Долго не проходит! Это лимфостаз!

— Заключения врача нет. Я привык решать проблемы по мере их поступления. Дорогая, иди Ютюб что ли посмотри. Тебя ведь это всегда успокаивает?

Я ушла, но через две минуты вернулась и сообщила:

— Включила первое же видео, и оно начиналось вот с таких слов одной блогерши: «Мы привезли тетю Валю в больницу. Доктор сказал сначала сдать анализы. Вдруг диагноз не подтвердится. Но… Скорее всего… Подтвердится!»

Я попыталась передать трагические интонации.

Муж закатил глаза.

— Господи, спасибо тебе, что я не женщина!

Тогда я решила не терять времени даром. Отыскала сайт, на котором можно записаться к любым специалистам в разных клиниках Петербурга, и записала Лёню сразу к трем лимфологам-флебологам на завтра, то есть на субботу. Подруге отправила смс: «У нас форс-мажор((( В парк не поедем».

Всю ночь не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок.

И думала о том, что главное в жизни — здоровье. Особенно здоровье детей. Без этого всё прочее теряет смысл. И ничего не нужно. Только чтобы дети были здоровы. И как странно такой счастливый вечер, полный смеха, перетек в такую мучительную ночь, полную страхов и неотвязных мыслей.

Под утро ко мне пришла кошка Лася. Устроилась прямо на груди, замурчала. Тяжелая, теплая. И, о чудо, я провалилась в сон.

Но в восемь часов разбудил мобильник. Позвонили с того сайта. Я обрисовала ситуацию. Оказалось, специалисты, к которым я записалась, не годятся, потому что принимают только взрослых. Чудесная оператор по имени Анфиса обещала найти нужного врача.

Я снова провалилась в сон. Телефон.

Стали звонить уже из клиник, мол, детей не принимают.

Опять попытка сна. Звонят с сайта.

Специалистов нет. Лишь один, но клиника начнет работать только в девять, поэтому нужно подождать до девяти утра.

Снова короткий сон.

В девять позвонили и соединили с клиникой.

Администратор клиники сообщила, что на сегодня записи уже нет. Можно на неделе, но она еще уточнит у доктора.

Сон. Звонок.

Может, в понедельник в восемь утра? Я сказала, что не доживу до понедельника.

Сон. Звонок. Муж накрыл голову подушкой.

Доктор согласился принять сегодня в четырнадцать тридцать.

У этому моменту я перестала понимать, кто я и где нахожусь — во сне или наяву.

Проснулся Лёня, прибежал обниматься. Счастливый, улыбающийся.

Я сказала, что в парк сегодня мы не успеваем, но наконец выясним, что с пальчиками.

Лёня ужасно расстроился:

— Я так хотел пострелять из лука! Я обожаю стрелять из лука!

В утешение я пообещала после клиники поехать в Мегу и купить набор Лего.

Пришло письмо от старшего сына: «Мама, скинь мне побольше фото Ласятых, пожалуйста».

Ласятые — это кошка Лася.

Фото, видимо, нужны, чтобы ее порисовать.

Я взяла мобильник и пошла охотиться на Ласю, которая как раз принялась кататься, играть и скакать. Муж подключился. Позвал в ванную, где она умилительно сидела в раковине. Потом в коридоре заинтересовалась нашим с Лёней коллажом с семейными фотографиями, бисером и перьями — встала на задние лапы во весь рост и рассматривала стену, как в музее. Потом мы с мужем валялись на кровати и болтали ни о чем, потому что «фактов нет», а Лася громко мурчала и топталась между нами — всё не могла решить, к кому привалиться.

В итоге старший сын получил сотню фотографий Ласятых, коими остался весьма удовлетворен.

Муж уехал на работу, а мы с Лёней — к врачу.

Врач сразу сказал, что на лимфостаз не похоже, потому что отек не всей руки, а локальный, но на всякий случай сделал узи. Лимфоузлы в подмышках оказались в порядке. Рекомендовано записаться к кожнику. Врач всё говорил, а я с каждым его словом ощущала, как нестерпимая тяжесть растворяется в груди, и становится легче дышать, и хочется жить, и рождаются планы, и осень снова прекрасна.

Из клиники мы вышли довольные и счастливые. В ближайшем магазине на радостях купили сразу три набора Лего. Причем один из них достался бесплатно, потому что добрая женщина из очереди дала нам скидочную карту.

В Мегу решили всё же поехать, потому что проголодались. Тем более, я хотела купить себе теплые колготки, чтобы осенью ходить в юбках.

В Лёнину любимую пельменную шли мимо вок-кафе.

— Смотри, здесь можно собрать свой вок, — обронила я.

— Да! Я хочу собрать свой вок! Я еще никогда не собирал свой вок! — воодушевился Лёня.

— А вдруг тебе не понравится?

— Понравится! Я же сам всё выберу!

Лёня попросил собрать вок из гречневой лапши, овощей, курицы, томатов, чесночного соуса и сыра.

Себе я заказала сливочный суп и роллы.

С удовольствием поели и сытые, держась за руки, потопали на детскую площадку. Лёня сбросил ботинки и вприпрыжку помчался по искусственной травке на горку, а я решила заглянуть в ближайший магазин. Тем более, там продавалась парфюмерия. А для меня один из способов избавиться от стресса — погрузиться в чарующий мир ароматов. Колготки немного подождут.

Я сделала несколько шагов по магазину и даже начала обнажать запястья, присматривая флаконы, как вдруг раздался голос из громкоговорителя:

— Внимание сотрудникам магазина! Код… Внимание…

Однажды такое случилось в этой же Меге летом. Тогда код был другой, и сотрудники, услышав о нем, продолжили двигаться медленно и беспечно. Через пять минут объявили, что код отменен.

На сей раз все выглядело иначе. Воздух мгновенно наэлектризовался. Охранник магазина и консультант побежали к кассиру.

Мне это категорически не понравилось.

Я сделала еще несколько шагов вперед, когда из громкоговорителя раздалось:

— Внимание посетителям. Просим срочно покинуть здание… Внимание посетителям…

Я развернулась и бросилась на детскую площадку.

— Двигайтесь к ближайшим выходам! — вещал громкоговоритель.

На площадке куча детей всех возрастов. Лёни не видно.

Посетители стали выкрикивать имена детей, хватать их одежду, коляски.

— Лёня! — закричала я. — Лёня!

Он улыбался и махал мне из-за стекла на втором этаже горки. Не слышит!

Включилась сирена, как при бомбёжке.

Я замахала, выпучив глаза. Он перестал улыбаться, заметив мою тревогу, и покатился по витой железной трубе вниз.

Я позвонила мужу и, пытаясь перекричать призывы покинуть здание и завывания сирены, пожаловалась:

— Мне страшно.

— Всё будет хорошо, — спокойно сказал муж. — Идите в машину и уезжайте оттуда.

— Ладно. — И уже Лёне: — Скорее! Где ботинки?

Лёня выловил из-под скамейки чужие, потом наконец свои.

— Внимание родителям! Детей из игровых зон сотрудники центра отведут к точке сбора. Двигайтесь к ближайшим выходам!

— Бежим!

— Что случилось? — крикнула какая-то девочка своей маме.

— Бомба! — ответила мама. — Я же говорила, нельзя ходить по таким местам в выходные!

Наша машина была припаркована вовсе не у ближайшего выхода, поэтому мы двигались против толпы.

— Лёня, одевайся!

Я на бегу достала из сумки куртку и протянула сыну. Он, не останавливаясь, пытался попасть в рукав.

Кто-то только что разделся в примерочной, кому-то только что принесли заказанные блюда, кто-то как раз расплачивался в кассе…

А тут — сирена. Эвакуация.

Я бежала в потоках людей, крепко сжимая ладошку сына, и думала, что всё это похоже на мой самый большой детский кошмар про войну и бомбёжку. Страшный сон. Там была толпа, сирена и почему-то всё под землей — в метро, хотя в метро я тогда еще ни разу не ездила. Странно, в детстве мне еще снилось метро над улицами — такие быстрые длинные трамваи наверху. Наяву я увидела это в двадцать четыре года в Америке.

Возле эскалатора на парковку толпа сгустилась. Кто-то пытался протиснуться с колясками и это не получалось, поэтому один папа достал ребенка, отшвырнул коляску в сторону и влился в поток людей. Мы с Лёней паровозиком пробрались к эскалатору. Тот, что на вход — остановился, и люди двинулись по нему вниз.

Мы припарковались далеко от входа, почти у самого выезда, поэтому бежали по парковке.

У Лёни закололо в боку.

— Потерпи, — попросила я. — Отдохнешь в машине.

На бегу достала ключи, нажала кнопку, влетели в салон.

— Давай, мама, поехали!

Всё это было похоже на съёмки какого-то боевика. Только вот страшно по-настоящему.

И очень хочется жить. И хочется, чтобы всё это оказалось досадной ошибкой.

Однако безумие продолжалось.

Как резко жизнь швыряет вверх и вниз по синусоиде — только выяснили, что со здоровьем у Лёни ничего страшного, как появилась другая угроза жизни, причем массовая.

К ближайшему выезду мы подъехали вторыми. То есть оказались одними из самых быстрых.

Полоса вдоль Меги уже была заполнена машинами, но люди действовали спокойно, без паники и через одного дали нам встроиться в ряд. Однако уже через несколько секунд машины понеслись по встречке. Из выездов стали выскакивать не по одному, а сразу по двое, то есть тоже по встречке, и буквально на глазах все полосы и выезды оказались забитыми. То есть мы могли не стоять в ряду, а выскочить и рвануть в начало по встречке, пока она еще была пуста, но мы, как приличные, остались в очереди. И двигались в ней долго и медленно, потому что при выезде на магистраль образовался транспортный коллапс.

Слева на уровне второго этажа тянулся съезд для служебных машин. По нему спускались люди.

— Надеюсь, с теми, кто все еще внутри, ничего не случится, — сказал Лёня.

— Я тоже.

Когда удалось добраться до автострады, мы устремились в наш загородный дом, притаившийся на участке векового елового леса.

По дороге слушали любимое Лёнино радио «Дети» и пели хором замечательные песни. И я тайком немножко плакала — от счастья, что песни такие хорошие, берут за душу.

Добрались уже в темноте. В доме Лёня первым делом достал три новых коробки Лего и принялся собирать, громко и с восторгом комментируя.

Я вскипятила воду и заварила огромную кружку травяного имбирного чая. На полке обнаружились любимые конфеты — финики с грецким орехом в шоколаде.

Всё это я принесла в кровать, зарылась в одеяло и позвонила мужу:

— Мы дома, Лёня играет, заварила чай, сейчас буду запивать стресс и заедать конфетами.

— Ну давай, — рассмеялся муж. — Скоро приеду, привезу арбуз.

— Ура!

Дальше был тихий семейным вечер с совместным поеданием арбуза.

Я резала красную сахарную мякоть, и вдруг вспомнилась утренняя эпопея с клиникой.

— Лёня, давай я тебе отрежу только серединку — самое сладкое и без косточек…

— Юля, успокойся. Всё хорошо. Он не болеет, — прочитал мои мысли муж.

Потом Лёня с папой играли в карты, а я мыла посуду.

— Всё. Мне пора спать, — объявил папа. — Утром рано вставать на работу.

— Ну, пожалуйста, еще разочек! — взмолился Лёня.

— Сыграю с тобой утром, если сможешь проснуться в семь, — с хитрой улыбкой пообещал папа.

— Ладно! — согласился Лёня, который еще ни разу не вставал по доброй воле в семь утра.

Папа лег спать, а мы с Лёней читали «Карлсона» Астрид Линдгрен. Снова смеялись, потому что оба обожаем юмор этой писательницы.

Ровно в семь утра умытый и собранный муж торжественно встал над Лёней и сказал:

— Юля, ты свидетель. Лёня-я… В карты играть пойдем?

— Да! — воскликнул ребенок, в секунду выскочил из кровати и помчался вниз по лестнице.

Муж удивленно пожал плечами:

— Может, мне с ним каждое утро в карты играть? Чтобы в школу так же просыпался…

Я укрылась одеялом, намереваясь использовать время их игры для глубокого безмятежного сна. Компенсировать прошлую ночь.

Когда папа уехал, Лёня вздохнул:

— Мама, а у папы когда-нибудь бывают каникулы? Хотя бы летом?

— Спросишь у него сам.

По крыше громко стучал дождь.

Первым делом после завтрака мы снова залезли в кровать и прочитали еще главу из «Карлсона». Под уютный шум дождя и Лёнин заливистый смех.

Дождь лил и лил, и не собирался стихать. Солнце так и не появилось, поэтому весь день казалось, что уже немножко вечер.

В конце концов мы решили пойти гулять прямо под дождем. Воздух такой вкусный! Пахнет землей, ёлками и осенью. Сначала обследовали наш участок в поисках новых поганок, потому что все съедобные грибы закончились, а поганки хоть и не съедобные, но ими можно любоваться и удивляться.

А потом мы взяли ведерко и лопатку, заперли ворота и отправились в ближайший лесок с вековыми соснами, который еще не купили желающие иметь дом за городом.

И наш участок, и соседние расположены на горе, и это нам очень нравится. Так что мы лазили по горам, ступали по глубоким мхам, видели много крупной черники, но она уже не вкусная — тоже только любоваться. Нашли красивый масленок, но основательно объеденный слизнями, поэтому не взяли. Потом на окраине леса Лёня увидел большую кучу песка, взобрался на самый верх и стал на всю пустую улицу сочинять историю про себя, эту кучу и почему-то осьминогов. Тем временем я выкопала крохотную ёлочку, и даже веточка вереска и немного красивого мха попались, — с намерением посадить у нас возле ступеней. Прошлой осенью я так делала — прижились.

Я понимала, что Лёнины школьные ботинки уже полны мокрого песка, но он так радовался, что язык не поворачивался запретить ему играть на этой куче.

Дождь усилился. Окончательно промокли, замерзли, но вернулись в дом греться румяные и веселые.

Пока я готовила еду, Лёня тайно купал ботинки в раковине, пытаясь отмыть. 

Прочитали еще главу из «Карлсона». Потом Лёня взялся делать разноцветные чертежи — изобретения, а я — читать для себя.

Между всеми делами ребенок еще расправился с домашними заданиями по математике и окружающему миру.

Вечером позвонил папа и сказал, что хочет увидеть нас до того, как ночью улетит в командировку.

Мы доели вчерашний арбуз, погрузились в машину и отправились домой.

Лёня ехал в моих розовых резиновых сапогах, а его ботинки ехали в пакете — насквозь мокрые и всё еще песочные.

Думали, долетим по Западному скоростному диаметру быстро, но не тут то было. Мой допотопный навигатор вдруг ослеп, взялся показывать, будто наша машина плывет по заливу и так далее. В итоге мы заплатили в пунктах оплаты аж три раза и съехали с диаметра совсем в другой части города, так что умудрились посетить разные улицы Петербурга, на которых я прежде вообще никогда не бывала. Короче, ехали долго и дорого. Но Лёне понравилось, потому что опять всю дорогу слушали детское радио — песни, сказки и даже историю Руси.

А когда добрались до дома — снова с восторгом читали Карлсона. При этом я, лежа в кровати, согнула ногу в колене, а на нее положила другую, и соскучившаяся кошка Лася разместилась на этой ноге, висящей в воздухе, как на ветке, чем очень рассмешила вернувшегося с работы мужа.

И вот так вся жизнь — то смех, то слёзы.