Из жизни

Чего я не знала о коровах

В июльский зной по дороге на море мы стали свидетелями дикой сцены.

Я беспечно катила коляску с младшим сыном, поедающим мороженое. Рядом, о чем-то рассказывая, вышагивал старший. Внезапно он схватил меня за руку.

— Мам, давай на другую сторону дороги.

Я даже не стала близоруко щуриться, потому что увидела достаточно, чтобы похолодеть.

Единственный путь к морю лежал под мостом. Там скопились люди и машины. Справа с моста свешивалась огромная корова, привязанная за задние ноги. С нее уже содрали шкуру. На дорогу текла кровь.

От жары текло мороженое. Младший сын так старался не уронить ни капли, что не замечал ничего вокруг. Ему повезло, чего не скажешь о старшем брате, который остаток пути потрясенно молчал.

Когда мы возвращались, о случившемся напоминали лишь большие темные лужи. Мы так старались держаться от них подальше, что чуть не уронили коляску в овраг на другой стороне дороги.

Я не понимала, как можно устраивать такое публично. Абхазский город Гудаута, конечно, не центр цивилизации, но зато районный центр. Картина же тянула разве что на лагерь дикарей.

Дома я живописала свекрови жуткое зрелище. Она изумилась — за десять лет жизни в этом городе слышала о таком впервые.

Вечером зашла соседка тетя Оля и все объяснила. Оказалось, произошел несчастный случай. Корову сбила машина. Чтобы мясо не пропало, мужчины решили сразу на месте ее освежевать. Иначе кровь бы успела свернуться, и мясо не годилось бы для еды.

На следующий день я покатила коляску на море одна. Старший сын остался дома.

Уже на пути обратно, едва повернув на улицу с мостом, услышала странный звук. Не то вой, не то стон.

Мост приближался. Звук нарастал. Казалось, я очутилась в облаке трепещущих бабочек, которые холодят и щекочут спину, шею, лицо, копошатся в волосах.

Вокруг больших бурых пятен, низко опустив головы, стояли коровы. Не меньше дюжины.

Каждая издавала низкий утробный звук.

Младший сын, громко требующий возвращения на море, притих.

Под мостом акустика усилилась. Многоголосый коровий хор бросил в дрожь. Вспомнилось отпевание в церкви. Невообразимо, но абсолютно никаких сомнений — они скорбели о корове, которая погибла вчера на этом месте.

Когда надрывный монотонный рев остался позади, сын спросил:

— Мама Юля, что это с коровками?

«Они плачут», — хотела ответить я, но горло стиснуло.

Я катила коляску дальше по улице, которая на первый взгляд упирается в горы с заснеженными вершинами. На самом деле горы далеко, за лесом. Еще одна иллюзия, как и с коровами, которые оказались совсем иными, чем я думала.

Дома свекровь с тетей Олей пили кофе. Я поделилась открытием.

— А как моя Мотя плакала, — сказала тетя Оля, уставившись в чашку. — Пришло время везти ее на бойню. Позвонила, обещали назавтра приехать. Я к ней — прощаться, а она заплакала. Вот прямо слезы. Катятся из глаз. Так сутки и плакала, пока ее не забрали. Видно, чувствовала.

Вечером на ужин были котлеты из говядины. Что-то я не смогла. В голову полезли дурацкие мысли: а ведь кто-то по ней сейчас плачет.

На другой день пошла в магазин. Возле одного из домов ко мне пристал теленок размером с крупную собаку. Вел себя тоже как собака. Повинуясь импульсу, я почесала ему шею, точнее горло. Он стал крутиться у ног, тереться головой, требовать ласки.

— Как тебя зовут? Рыжий?

Я почесала еще. Под ногтями появилась грязь. Мягкая рыжая шерсть теленка свалялась и от пыли казалась сероватой, на боку запеклись царапины.

Он тыкался в мое голое бедро большим нежным носом.

Хотелось трогать этот нос ладонью и умиляться, но я пошла дальше. Он затрусил рядом.

— Глупенький, иди домой.

Бесполезно. Я заволновалась, что уведу чужое животное.

Тут появилась хозяйка с прутом. Теленок метнулся в сторону так резко, что едва не упал на бок. Женщина, ворча по-абхазски, погнала его обратно.

Впереди я увидела тетю Олю.

— Местные со скотиной не церемонятся, — пояснила она.

Мы обе старательно не смотрели, как хозяйка лупит Рыжего.

— Такое здесь в порядке вещей. Ее бы саму выдрать, — тихо возмутилась соседка. — Ребенка же бьет!

Если коровы умеют плакать, то сколько слез пролил этот малыш. Я подумала, что вот у тети Оли ему жилось бы хорошо.

— А вы не хотите снова теленка взять?

— Нет. Я и Мотю бы не взяла. Если бы знала — коровы умеют плакать.

© Юлия Шоломова