Рассказы

Любовь

Мартовским петербургским утром старый лохматый кот привычно высунулся из форточки и обнаружил, что всё изменилось.

Еще вчера здесь никого не было, а теперь — смотри-ка! — Рассвет привел Весну. Прямо сюда, во двор-колодец.

— Познакомься! — крикнул Рассвет. — Это Весна! И я люблю ее!

— Тоже мне, удивил, — проворчал кот. — Знаю я, чем все это заканчивается.

— Ты не понимаешь, — обиделся Рассвет. — Она тоже влюблена. Мы не можем друг без друга!

— Расскажите кому-нибудь другому, а у меня есть занятие поважнее.

Кот поднял переднюю лапу, повернул розовыми подушечками кверху, придирчиво обнюхал и принялся мыть языком.

— Что за мартовские коты пошли? — расстроилась Весна. — Или у нас ненастоящая любовь? Поэтому старый кот не поверил?

— Любовь наша — самая настоящая! Знаешь какая? Навзрыд! Вот какая. Просто мы с тобой были недостаточно убедительны, — сказал Рассвет. — Давай-ка поднажмем!

 

И они вдвоем засияли, запели птичьими голосами, задули пронзительно свежим ветром и в такой вошли резонанс, что дворник дядя Коля, возникший в дверях парадной, потрясенно замер. Ему стало совершенно ясно, что случилось странное.

 

Он даже передумал откупоривать бутылку пива, припасенную вчера, когда все было по-другому, мрачно и тускло.

Вместо этого дядя Коля вдруг вспомнил, что давным-давно мальчишкой писал стихи!

Он усмехнулся: а сейчас что — девчонка?

Откуда ни возьмись, прямо как в былые времена, в голову полезли строчки:

«Рассвет однажды поутру привел в мой двор свою Весну…»

— Гениально! — похвалил себя дядя Коля и, вообразив, что в руках не метла, а дама, проделал с ней танцевальное па.

Старый лохматый кот на форточке первого этажа шевельнул ухом и перестал умываться: совсем с ума посходили, в таком-то возрасте, а туда же, метле проходу не дает.

Тем временем из парадной вышла Ия Галактионовна. В свои почти семьдесят она по-прежнему работала. И не где-нибудь шваброй махала, а в музее неподалеку что-то важное архивировала.

Дядя Коля, не сводя взгляда с уникальной женщины, приставил метлу к стене. Нет, нельзя оставлять казенное добро без присмотра! Вдруг кто позарится? Без этой метлы вся работа встанет, и день, считай, пропал. Однажды у него угнали тележку для мусора, причем вместе с мусором, пока бегал в ближайший магазин за пивом…

«Эх, была не была. Ради любви можно и рискнуть!» — неожиданно для себя решил дядя Коля и махнул рукой на ценный реквизит.

Все равно ничего не выйдет! Нужен он высоколобой музейной сотруднице, как козе весло! Лицо разгорелось пуще, чем после лишней бутылки пива.

— Разрешите проводить вас на работу, — галантно предложил дядя Коля.

Ия Галактионовна приподняла брови-ниточки. Кажется, такого поворота она не ожидала.

— Не бойтесь, я вас не украду. Вот был бы помоложе…

Дама испуганно прижала к груди желтый пакет. Такие выдают в ближайшем продуктовом магазине.

— Давайте сюда свой мешок! — скомандовал он. — Что там у вас, кирпичи?

— Книги…

— Я люблю книги! — вконец осмелел дядя Коля. — Знаете рассказ Чехова “Попрыгунья”? Там одна прыгала, прыгала и допрыгалась…

Ия Галактионовна поправила очки и уставилась, будто впервые видит. Стекла сверкнули бликами, и показалось, что ее прозрачно-голубые глаза вспыхнули.

— Но это, конечно, не про вас! — поспешно уточнил дядя Коля.

Она улыбнулась загадочно. Надо же, не обидчивая.

Вышагивая рядом, он загляделся на благородный профиль спутницы, споткнулся о пустую бутылку и чуть не упал.

— Ёшкин кот!

— Что?

— Я говорю: весна идёт!

— Ох, вы тоже заметили?

— А как тут не заметить, когда всё дерьмо наружу повылазило. Мне теперь убирай, — пробубнил он.

— Что?

— Я говорю, петербургский март прекрасен, а также апрель и май.

Он покосился на газон, усеянный и фигуральным, и буквальным дерьмом.

— Как вы правы, — восхитилась она. — Не думала, что кто-то нынче замечает…

— Я еще стихами могу… — скромно сказал дядя Коля и, прочистив горло, продекламировал: — Рассвет однажды поутру привел в мой двор свою Весну…

Ия Галактионовна повернулась и приоткрыла напомаженные розовым губы.

— Мне замолчать? — забеспокоился дядя Коля.

— Что вы, продолжайте, пожалуйста. — Утонченные натуры — это нынче такая редкость…

 

А вдохновленные Рассвет и Весна стали встречаться каждое утро.

Это было лучшее время суток. Аромат молодой травы казался сладким и звучал отчетливее всех прочих городских запахов.

 

Дядя Коля ждал у парадной Ию Галактионовну, а кот брезгливо наблюдал и удивлялся, когда появлялась соседка в шляпке с вуалью. Такое давно не модно, но что поделаешь, если старушка тоже того — кукукнулась. Впрочем, вуалетка навевала приятные мысли о рыболовных сетях, поэтому кот с завидным постоянством ежеутренне занимал пост на форточке.

 

Но каждый раз, когда Рассвет и Весна расставались, наступала темнота, и Весна плакала.

Она плакала так часто и так много, что асфальт больше не успевал высыхать.

— Почему ты плачешь? — спросил Рассвет.

— Глупый, потому что хочу всегда быть с тобой.

— Но это невозможно.

После таких слов Весна стала плакать не только в темноте, но и в объятиях Рассвета.

Наконец он не выдержал и объявил:

— Знаешь что, любимая, мне плевать на невозможное! Я больше не покину тебя никогда!

И он не ушел ни в этот день, ни на следующий.

— Кто мы теперь? — удивилась Весна, которая больше не плакала. — Я не узнаю нас. Мы совсем другие.

— Мы — белые ночи, — зачарованно прошептал Рассвет. Он никогда не чувствовал себя счастливее. — Волшебные белые ночи!

— А белые ночи когда-нибудь заканчиваются? — заволновалась Весна.

В отличие от Рассвета, она часто волновалась.

— Конечно, нет! — воскликнул влюбленный.

— Значит, наша любовь навсегда?

— Навечно!

И они закружились в вихре тополиного пуха, касаясь верхушек деревьев и легко отталкиваясь от бесполезных в белые ночи уличных фонарей.

— А если один из нас умрет? — спросила Весна, приземлившись на дно двора-колодца. Пара голубей испуганно сорвалась прочь. — Неужели опять станет холодно и темно?

— Я не верю в это! — отозвался Рассвет, порхая вокруг. — И ты не верь! Верить надо только в хорошее!

Весна рассмеялась, и они полетели дальше — над причудливыми петербургскими крышами, уворачиваясь от проводов и антенн. И всё им казалось прекрасным — старые печные трубы, кислотного цвета надписи на чердачных дверцах и даже облупленные горшки, в которых еще не успели распуститься цветы, потому что всё у них впереди…

 

Старый кот в очередной раз проводил взглядом пожилую пару, спрыгнул в комнату, нашел хозяйский веник и принялся танцевать с ним, как умеет. «Эх, была не была, авось и у меня еще что-то получится!» — приговаривал он.

— Смотрите! — воскликнула хозяйка. — Кот-то у нас совсем с ума сходит. Может, на улицу его выпустить, прогуляться…

 

(Сегодня, четырнадцатого марта две тысячи четырнадцатого года, в одном из дворов-колодцев Петроградской стороны я повстречала старого кота, который и поведал мне сию историю. Всем любви!)

 

 

© Юлия Шоломова